ПЕТРОПАВЛОВСК, 30 ноя — Sputnik, Елена Бережная. В Северо-Казахстанской области сегодня насчитывается 103 села с населением не более 50 жителей, при этом в 38 из них живут меньше 10 человек. Малонаселенные деревни предлагают упразднять. Но если жители бесперспективных сел еще не покинули их до настоящего времени, то, вероятно, у них есть на это веские причины. Какие — выясняла корреспондент Sputnik Казахстан. Как оказалось, далеко не всегда людей в глубинках держит отсутствие средств на переезд.
Деревня моя, деревянная, дальняя
О том, что в Северо-Казахстанской области собираются ликвидировать порядка 40 сел с численностью населения менее 10 человек, заявила министр труда и социальной защиты Казахстана Мадина Абылкасымова в ходе визита в регион в конце октября. Местные власти вскоре после этого заявления заверили, что решение об упразднении бесперспективных сел будет приниматься только при согласии их жителей.
Малочисленные деревни предлагают упразднять. В ближайшее время решится судьба 15 из них.
"Вся работа ведется в соответствии с законом об административно-территориальном устройстве в РК: проводятся сходы граждан в сельских населенных пунктах, обязательным условием которых является голосование. Местные исполнительные органы вносят предложения по упразднению или присоединению одного села к другому в аппарат акима области, там информацию обрабатывают, изучают и выносят на обсуждение общественного совета, а после — вопрос рассматривают на сессии областного маслихата", — рассказала Ахмиева.
Она подчеркнула, что "если люди не хотят уезжать из своего села, то никто их насильно переселять не будет".
Она добавила, что в прошлом году в СКО были упразднены четыре села. В трех — не было населения, в одном — жили четыре человека, которые сами изъявили желание переехать.
Сам себе хозяин
В Тайыншинском районе области населенных пунктов, претендующих на упразднение, больше всего в регионе. Из 83 сел в семи количество населения не превышает 10 человек.
Липовка еще значится на карте района в составе Келлеровского сельского округа, хотя от самого села остались развалины да несколько уцелевших домиков. В 1999 году местное население составляло 83 человека, по данным переписи 2009 года — уже 33. Последний житель покинул это место прошлой зимой. Это трудно себе представить, но 56-летний воин-афганец Сергей Шевчук прожил один в селе целых три года. И признается: если бы на переезде не настаивали дети, он бы вряд ли оттуда уехал.
"Дом у меня был большой, трехкомнатный, с баней. Сарай и гараж построил. Скот держал, — рассказывает Сергей Евгеньевич. — Даже когда уже один жил, электричество не отключали. Да, по-моему, и сейчас свет там есть. Домашнего телефона не было, но я сотовым пользовался. Проблема была с водой – вода только колодезная, приходилось часто чистить колодец – затягивало постоянно. Ближайший магазин был в соседнем селе в семи километрах от Липовки, ходил пешком, но чем больше двигаешься, тем здоровее будешь, как говорится".
Сын Сергея Шевчука не раз звал его к себе, в Россию, но тот переезжать из страны наотрез отказывался, мол, где родился, там и пригодился. И, надо сказать, местные власти о единственном жителе Липовки, и правда, не забывали. Прошлой зимой его навестил аким района с предложением перебраться поближе к людям.
"В Богатыровку 23 февраля меня перевезли. Дали мне этот дом, спонсоры его покупали. Две комнаты и кухня. Бывшие жильцы говорят, что зимой бывает холодновато, но не беда — топить буду. Топить мне есть чем – дети помогли: уголь купили, дров заготовили", — рассказывает мужчина.
В Липовке у Сергея Евгеньевича еще осталась кое-какая мебель. Ждет приезда сына будущей весной, чтобы забрать оставшиеся вещи. А еще хочет разобрать там баню, будет строиться на новом месте. Здесь, в Богатыровке, говорит, тоже неплохо, вот только скучно. В родной Липовке то до соседнего села рукой подать – всегда можно было к друзьям и знакомым наведаться в гости. А здесь он как будто… один.
Между тем в Липовке среди развалин, на которых еще можно увидеть забытые детские игрушки и брошенную мебель, напоминающие о прежней жизни, сохранилась пара домов. В теплое время года вокруг села крестьянские хозяйства из Келлеровки пасут скот. В домиках, оставшихся целыми, находят приют пастухи.
Вот моя деревня, вот мой дом родной
Печальная участь может постичь и село Глубокое в Краснополянском сельском округе. Населенный пункт основан в 1936 году для спецпоселенцев немецкой и польской национальностей, высланных с Волыни. Численность населения здесь тоже значительно уменьшилась за последние годы: в конце 1990-х насчитывалось больше 20 жителей, в 2009-м – проживали 48 человек, сейчас — всего шестеро. Большинство людей вернулись на историческую родину: в Россию, Польшу, Германию.
Галина Иваненко — одна из немногих, кто остался. Сегодня вспоминает, каким было Глубокое до "великого переселения народов", как она в шутку называет то время, когда люди начали уезжать из села, бросая свои дома.
"Я живу здесь уже лет тридцать, — рассказывает Галина Петровна. — До перестройки здесь было прекрасное село, цивилизованное, как нынче принято говорить: была общественная баня, магазины, медпункт. На этом месте находился парк, в нем большая школа, сад и клуб. Раньше за этой территорией смотрели, было очень красиво, а сейчас она в запустении. Было много баз, коровник, свинарник большой был. Мы с мужем на маточнике работали. Полностью поселок был заселен, люди очень трудолюбивые здесь жили. И работы много было. Со временем все разъехались кто куда. У кого дети, те, конечно, переехали поближе к школам".
На языке чиновников у села нет никаких перспектив, и это очевидно. Казалось бы, что может держать здесь оставшихся жителей? Вопреки ожиданиям услышать от местных, что переезжать им просто не на что (продать своё жильё у них получилось бы разве что на разбор), на деле оказалось, что людей держат не обстоятельства, а искренняя любовь к этому месту. К Глубокому они, что называется, прикипели душой.
"Муж похоронен у меня здесь, сын похоронен, никуда я отсюда не поеду, — говорит Галина Петровна. — Я живу здесь прекрасно. Когда муж умер, я уезжала отсюда к дочерям — в село поблизости, думала — приживусь у дочек, но там до того тяжело мне было, что даже небо казалось не такого цвета, как здесь. Год вытерпела и сказала: дети, везите меня назад или я пешком уйду. С тех пор живу по пословице: старое дерево не пересаживают. Мы здесь живем спокойно, а что нам еще надо? Мы уже на танцы не ходим, летом – в огороде работаю, хворост собираю, зимой — половики вяжу, читать люблю. Дети стараются меня навещать по выходным, так что не надо считать нас брошенными и всеми забытыми".
Соседи слова Галины Петровны полностью поддерживают. В один голос заявляют: если хотели бы другой жизни, давно бы уехали.
"Тихо, спокойно. Сколько люди приезжают из других мест, говорят, даже воздух другой у вас, душой и телом отдыхают здесь, — рассказывает один из старожилов Леонид Гарбовский. — А летом здесь красота такая: тут и ежики, и зайцы, кого только нет, а птицы какие интересные встречаются".
А вот из благ цивилизации здесь только электричество и мобильная связь. Воду берут в колонках. Но с такими условиями жители научились мириться. С продуктами проблем нет — коммерсанты с товаром приезжают сюда сами. Раз в месяц сельчанам привозят пенсию. Кроме того, на селе есть одна машина. Ее владелец Валентин Гарбовский не отказывает соседям, если нужно съездить в райцентр или что-то привезти.
"Живу здесь 56-й год, с самого рождения, — рассказывает он. — Родители умерли, сейчас живу один. Скучать некогда. Загружаю себя работой. Держу скот (корова, теленок, поросята, птица), есть огород, овощи все свои. У нас тут земляника растет, в соседнее село ездим, там есть сад – вишню можно нарвать, яблочек. Грибы растут, можно на зиму засолить. У меня 60 гектаров земли есть. Дают нам зерно по договорам земельной доли, каждый год, регулярно".
"У меня есть машина, — продолжает мужчина. — Я в любое время еду, куда мне надо. Людям звоню — если что-то заказывают купить, то привожу. Сейчас дорогу ремонтируют – вообще хорошо будет. Даже разговоров про переезд слышать не хочу. Когда-то предлагали в Тайыншу переезжать. Ну, дадут квартиру, а как я буду? Я же сельский житель — мне надо хозяйство, в земле копаться".
Валентин Гарбовский рассказывает, что расставаться не хотел бы не только с землей, но и с людьми. Местные жители живут здесь одной семьей. И это сравнение не ради красного словца, а чистая правда. Ни дня не проходит, чтобы соседи не навестили друг друга и не справились о здоровье. Говорят, ссоры здесь большая редкость, наверное, потому, что десятилетиями живя бок о бок люди изучили друг друга и научились "уживаться". Только представьте себе, местные точно знают, чем каждый из соседей по обыкновению занимается в определенное время суток: тот управляется по хозяйству, другой на работе в соседнем селе, третий – лежит в больнице, четвертый – помогает в часовне.
Местная католическая часовня – это отдельный разговор. Она существует уже больше 20 лет. Сестра Беата служит здесь пятый год. Местные считают иностранку уже своей. К слову, к ней местные жители приходят за советами не только по духовным вопросам. У сестры Беаты есть медицинское образование. Так что с небольшими проблемами здоровья не обязательно ехать в ближайший медпункт.
В часовне соседи собираются всем селом на праздники. Впрочем, и в будний день здесь всегда можно кого-нибудь встретить. Например, сейчас местные жители помогают сестре Беате в строительстве центра реабилитации для детей. И эта небольшая стройка для местных как символ того, что их село будет жить, несмотря ни на что. По крайней мере, те, кто остался в Глубоком сегодня, уезжать отсюда не собираются.
Бесперспективными становятся
Государству же экономически выгоднее концентрация населения в перспективных местах. Простой пример: чтобы очистить от снега дорогу на населенный пункт в тысячу человек, тратятся те же средства, что и на поселок в два дома. Местные исполнительные органы пытаются достучаться до нежелающих покидать насиженные места людей, объясняют, что им будет удобнее жить в населенных пунктах с ФАПами, школами, хорошими дорогами и другими условиями. Однако специальной программы по переселению, которая давала бы новоселам возможность приобрести жилье в другом населенном пункте, в регионе не предусмотрено. Поэтому силой переселять никого не будут.
Впрочем, людей, преданных своему селу несмотря ни на что можно в прямом смысле по пальцам пересчитать. Уезжает же гораздо больше.
Нужно признать, что оставляют родные места не от хорошей жизни: не все готовы мириться с отсутствием водопровода, дорог, рабочих мест и разрухой. Бесперспективным село становится не в одночасье. В селах с пока еще большим населением остается много проблем, которые нужно решать сегодня, чтобы завтра не пересчитывать местных жителей по пальцам и не стирать с карт название очередного неперспективного населенного пункта.
